Пресса об РФФИ

Владимир Паштецкий: «Крым может стать цветущим садом»

Еженедельник «Крымский ТелеграфЪ» (г. Симферополь), 26.02.2019

Дата публикации: 05.03.2019

Предыдущий Следующий

Глава НИИ сельского хозяйства Крыма рассказал «Крымскому ТелеграфЪ», как накормить и напоить республику

Где брать воду на бытовые и сельскохозяйственные нужды? Как избавить животноводство от побочного воздействия антибиотиков? Каким образом предотвратить засоление крымских почв? Решением этих и многих других насущных проблем полуострова занимается ФГБУ «НИИ сельского хозяйства Крыма». О самых интересных проектах института газете «Крымский ТелеграфЪ» рассказал его директор Владимир Паштецкий.

Прорывные технологии

— В последнее время звучат достаточно противоречивые высказывания по поводу развития сельского хозяйства в Крыму. С одной стороны, государство вкладывает в эту отрасль большие деньги и определённый прогресс, конечно, есть. Но с другой — нынешние успехи сильно уступают показателям, например, советского периода. Как вы оцениваете динамику развития отрасли?

— Бывший президент Израиля Шимон Перес в своё время сказал, что для успешного решения проблем сельского хозяйства в концепции его развития наука должна составлять 90%, а сами сельхозработы — только 10%. Нам это тяжело осознать, но без научных разработок, без новых технологий, без эффективной кредитно-банковской системы сельское хозяйство региона успешно развиваться не будет. Более того, без гарантированной страховой системы крымский агропром не может работать в полную силу, поскольку до 50% результата зависит от погодных условий. Что бы мы ни делали, природа в любой момент может изменить ситуацию не в нашу пользу. Однако если работать в вышеуказанных рамках, соблюдать предписанные наукой технологии, потери будут меньше, а само производство станет действительно доходным.

— Если говорить об участии науки, какие именно пути вы видите?

— Наше будущее за созданием и внедрением механизмов инновационного пути развития на полуострове: формированием отраслевых кластеров, технопарков и других аналогичных структур. Я думаю, в сельском хозяйстве мы пойдём по пути Израиля, Казахстана, Китая, Белоруссии, где определённая часть валового дохода государства направляется на прорывные, инновационные технологии. Наряду с этим создаются условия для заинтересованности бизнеса вкладывать деньги в сельхозпроизводство и переработку. Да, у нас сегодня есть первые ростки интегральных изменений. Во всех направлениях работают гранты Российского фонда фундаментальных исследований, Российского научного фонда. Но чтобы привлекать к техническому развитию сельского хозяйства ещё и частный капитал, необходимо создание дополнительных гарантированных условий. Хорошим примером здесь может послужить Белоруссия. Пятнадцать лет назад там была подготовлена программа инновационного развития основных отраслей государства. В итоге сегодня мы употребляем экспортируемую сельскохозяйственную продукцию белорусских производителей высокого качества. Свою роль там изначально сыграли инновационные фонды, кластеры, агротехнопарки, которые льготными условиями налогообложения мотивировали частный капитал влиться в структуру производства и переработки сельхозпродукции.

Думаю, и у нас пришла пора разрабатывать подобную программу. Тогда в Крыму наладится не только производство сырья, но и глубокая переработка сельхозпродукции. Это гораздо выгоднее. Вы упомянули показатели советского периода. Тогда в сельской местности работало более сотни перерабатывающих предприятий. Вот к чему нужно возвращаться — к механизму замкнутого производственного цикла во всех отраслях.

Основные пути

— Главным камнем преткновения на пути развития крымского агропрома считается водный дефицит. Ваш институт занимается поиском решения этой проблемы. Есть ли уже какие-то проекты и предложения?

— Специалисты нашего института более четырёх десятилетий изучают данный вопрос, поэтому мы совместно с представителями КАН подготовили и подали на рассмотрение правительства несколько своих проектов. В целом они были поддержаны. Из основных можно выделить три направления. Самый сложный — опыт Израиля, где водный баланс в основном поддерживается опреснённой водой. Это очень дорогостоящий проект, так что, думаю, в ближайшие годы реализовать его не получится. Второй путь — очистка сточных вод для использования в сельском хозяйстве. Речь идёт о значительных объёмах: около 150 миллионов кубических метров, из которых 40-50 миллионов можно было бы использовать уже в ближайшие два-три года. Такая вода годится для полива технических культур, садов, виноградников.

И, наконец, третий путь, наверное, самый главный и перспективный, — поиск воды. Хотя эти работы были качественно проведены ещё при Советском Союзе и многие говорят, что в Крыму с водобалансом всё понятно, наши научные специалисты настаивают на обратном. Старые исследования велись путём бурения скважин, глубина которых в большинстве не превышала 250-300 метров, а глубокое бурение проводилось выборочно и не могло дать истинную картину наличия «глубоких вод». Поэтому какая ситуация на глубине 1000-3000 метров, мы пока не знаем. Однако у нас в институте есть специалисты, которые занимаются поиском воды и других ценных ресурсов, скрытых в недрах земли на большой глубине. Шесть лет назад в Бахчисарайском районе было пробурено три скважины глубиной до 1000 метров. По идее, питьевой воды там быть не должно, но она есть. Кроме того, под давлением она выходит наружу, и сейчас её используют три-четыре окрестных посёлка. Исходя из этого, мы подготовили достаточно революционный проект и программу, в рамках которой совместно с Институтом космических исследований РАН и Севастопольским госуниверситетом собираемся ещё раз «просканировать» Крым в интересных для нас местах на глубину 1-3 км. Сейчас на уровне правительства РФ и Крыма обсуждается вопрос апробаций предложенной нами технологии с тем, чтобы найти финансирование на научно-поисковые работы и пробное бурение скважин. Мероприятия эти дорогостоящие — стоимость одного бурения с обустройством скважины достигает 50 млн руб. Зато, если на новой глубине будет найдена вода, мы сможем решить многие проблемы. В первую очередь дефицита питьевой воды. Затем обеспечим эффективный полив садов, виноградников, эфиромасличных культур, а потом, может быть, сможем дать воду северному Крыму.

— В своё время вы обращали внимание научной общественности России на проблему оскудения крымских почв. Ситуация действительно тревожная, ведь чем беднее земля, тем меньше урожаи. Видите ли вы пути решения этой проблемы?

— Вопрос очень серьёзный, и с наскоку его, конечно, не решить. В чём корень проблемы? Когда Крым получал днепровскую воду — больше 2,5 кубокилометров, около 500-700 миллионов кубов шло на подпитку грунтовых вод, что препятствовало процессу засоления почв. Сейчас ситуация изменилась. Начиная с 2014 года мы совместно с почвенным Институтом им. Докучаева пристально следим за тем, что происходит с почвами на севере полуострова. За эти пять лет видна тенденция: земля медленно, но уверенно возвращается в своё первоначальное состояние — слабых солонцов и солончаков. Без воды этот процесс полностью не остановить, но его можно замедлить. Для этого на данных территориях нужно высевать определённые культуры, улучшающие структуру и состояние почвы, необходимо жёстко придерживаться рекомендаций по севооборотам. Есть целый набор мероприятий и технологий, которые мы рекомендуем для того, чтобы замедлить образование солонцов и солончаков. А там, может быть, появится достаточно воды, чтобы остановить этот процесс полностью.

— Кстати о севооборотах. Какие культуры, на ваш взгляд, перспективны для Крыма? С точки зрения не только сохранения почв, но и коммерции. Сейчас большую часть посевных площадей занимают зерновые. Насколько это оправданно?

— Пшеница, ячмень, безусловно, нужны, чтобы обеспечивать продовольственную безопасность в регионе: кормить местных жителей и отдыхающих. Их необходимо сеять. Потребность Крыма в качественном продовольственном зерне составляет до 500 тыс. тонн в год. Ещё 600-700 тыс. тонн нужно на удовлетворение нужд животноводства. Поэтому 1200 тыс. тонн зерновых для Крыма — прекрасный показатель, и он выполним. Но нужно задуматься об эффективном использовании земель, оставшихся от зерновых и зернобобовых культур. В 80-90-е годы до двадцати пяти хозяйств, занимавшихся производством и переработкой эфироносов, давали около 10-12% валового дохода тех регионов, в которых они работали. Это значительные суммы. Да, это направление затратное и трудоёмкое, но оно даёт рабочие места, зарплаты людям, стабильный доход для региона и увеличение поступлений в бюджет. Поэтому напрашивается принятие эффективной федеральной программы развития эфиромасличной отрасли. Кстати, в банке нашего института хранится более тысячи наименований эфироносов, которые мы готовы предложить сельскому хозяйству. Помимо этого, земли нужно использовать для закладки новых садов и виноградников. Если ежегодно их будет высаживаться по 3-4 тыс. гектаров, через десяток лет Крым станет зелёным и цветущим садом. Кроме того, у нас появится сырьё для переработки и на продажу, что выгодно и производителям, и крымскому бюджету.

Только биологически чистое

— Правительство республики сейчас уделяет большое внимание развитию животноводства в регионе. А ваш институт работает над созданием фитобиотиков — антибактериальных средств растительного происхождения, которые могут прийти на смену антибиотикам, имеющим массу противопоказаний и побочных эффектов. Как движутся эти исследования?

— Мы провели первые опыты по изучению этих препаратов на птице. Ждём, когда у нас появится собственная лаборатория, поскольку исследования биоматериала стоят очень дорого — это замедляет процесс. Сейчас институт закупил и запускает собственное оборудование для дальнейшей работы. Что касается значимости этих исследований, то её трудно переоценить. Скажу только об одном аспекте, и вы сразу всё поймёте. Не секрет, что йод — один из важнейших микроэлементов в организме человека. Мы живём на берегу моря, и, казалось бы, йода нам должно хватать. Но, как ни парадоксально, дефицит этого элемента является одной из основных проблем здравоохранения в республике. Дело в том, что и животные, и люди получают почти в два раза меньше йода, чем должны. Объединив усилия со специалистами из Татарстана, мы доказали: если кормить птицу по нашей системе, содержание йода в яйце за три месяца увеличивается в 2-2,5 раза. Аналогичным образом начали исследования по кроликам, планируем увеличить содержание йода в коровьем молоке, в мясе птицы и скота. Если всё получится и технология будет внедрена, крымчане перестанут испытывать дефицит йода. Мы уверены, что наше будущее за использованием фитобиотиков и выращиванием продуктов на биологически чистых почвах — такой проект у нас тоже есть.

— Институт работает над весьма дорогостоящими проектами. Достаточное ли финансирование выделяется на нужды науки?

— Что касается основных государственных заданий, над которыми мы работаем, финансирование достаточное. Мы исполняем указ президента о выплате научным сотрудникам заработной платы, равной 200% среднерегиональной. Открываем новые лаборатории, набираем на работу молодых специалистов до 25 лет, формируем научные школы, направления, увеличиваем выпуск высокорейтинговых статей, ведём производственный бизнес. Всё это нужно для привлечения в науку грамотной и уверенной в себе молодёжи. Ведь научная элита России меняется. В нашем научном учреждении, например, половина сотрудников — люди в возрасте до 39 лет. Уверен, именно эта молодёжь сделает будущее России и Крыма.

Елена Юманова

Фото: В. Зайцев, wordpress.com

Источник: http://ktelegraf.com.ru/10874-vladimir-pashteckij-krym-mozhet-stat-cvetushhim-sadom.html