Новости науки
Ученые проследили, как формировалось историческое самосознание населения азиатской России
Тюменский государственный университет (г. Тюмень), 23.03.2021
Дата публикации: 23.03.2021
Методологической основой исследования стал системный подход, позволяющий представить общественное сознание как систему, состоящую из структурированных, в соответствии с выполняемыми функциями элементов, интегрирующих социум.
При реконструкции исторического самосознания местных сообществ в доиндустриальную эпоху необходимо использовать не только письменные источники: документация церквей Березовского заказа и Кодинского монастыря, путевые журналы миссионеров Обдорской миссии (1860-70-е годов), Пинежский летописец, Кунгурская летопись, но и фольклор: апокрифы, «Олонецкий» и «Сибирский» сборники заговоров, а также тексты заговоров, собранных автором статьи в экспедициях по Северному Зауралью в 1990-х годах. Привлекались данные этнографии; данные топонимии и ономастики: названия населенных пунктов, фамильный состав населения.
Историки ТюмГУ выяснили, в связи с чем сформировалось широко распространившееся в Сибири представление о родстве с казаками Ермака. Оказалось, что разгадка кроется в фольклорной трактовке истории сибирской экспедиции Ермака. Более того, в этом было заинтересовано служилое сословие 17 века. «Стремление выдать себя за потомков сподвижников Ермака и признание этого властями сулило преференции в продвижении по службе, даже если не все были оригинальны в своих притязаниях», — рассказал доцент кафедры отечественной истории ТюмГУ Сергей Туров.
Северно-русские предания, а вслед за ними летописи выводят Ермака, с Русского Севера: «На Волге казаки, Ермак атаман, родом з Двины з Борку…». Не удивительно, что самая многочисленная группа «потомков казаков Ермака» сложилась в Березове (ХМАО), где пролегал самый короткий путь с Русского Севера в Сибирь-«Русский тес». Еще в конце XIX века в Березове бытовало предание о том, что среди основателей города были казаки, пришедшие в Сибирь с атаманом Ермаком: Шах, Лях, Мещеряк и Оболта. От них вели свой род Шаховы, Мещеряковы и Оболтины. Назывались и другие березовские «потомки ермаковых казаков», но их фамилии не свидетельствовали о причастности предков к «сибирскому взятию».
Исследование показало, что в Северном Зауралье обретались и другие претенденты на «благородное» происхождение. Так, в 1640 году в Сибирский приказ была подана челобитная сургутянином Кузьмой Горбуновым. Он ходатайствовал о повышении оклада: «служил… отец мой в Сибири с Ермаком с тех мест, как Бог поручил Сибирь под твою государеву руку». Просьбу Горбунова удовлетворили, но неизвестно, было ли это решение связано с его происхождением.
Еще одной причиной распространения сказаний о потомках ермаковых казаков стали «разборы» служилых в старозаселенных районах Западной Сибири во второй четверти XVII века. Они проводились для того, чтобы отставить от службы «повёрстанных» из крестьян, посадских и гулящих людей и принять на их место детей служилых. Потому доморощенные родословные становились аргументами для сохранения социального статуса, а также превращались в фундамент формирования одного из элементов исторического самосознания сибиряков.
Как пояснил С. Туров, в верховьях р. Туры в конце XIX – начале XX века располагалось множество деревень, якобы основанных ермаковцами: Красная горка, Кордюкова, Рогозина, Лобанова, Дерябина. Считалось, что город Верхотурье вырос на месте, где Ермак Тимофеевич поставил свой дом. В Алапаевском районе Свердловской области до сих пор есть деревня Ермаки. Согласно местному преданию, основана она была казаками Ермака. В Свердловской области есть старинные деревни Ермакова и Ермаково. Далее по маршруту сибирской экспедиции казаков в конце XIX века считали себя их потомками жители д. Котино Тобольской подгородной волости. В Тобольском районе Тюменской области на реке Суклемке располагается старинное село Ермаково. Наконец, недалеко от места гибели атамана, близ устья Вагай, стояла д. Ермаки (упразднена в 2014 году), которая, согласно местному преданию, была основана казаками оставленного здесь Ермаком «дозора».
Причем, гибель Ермака не стала препятствием для продвижения далее на восток мифотворчества «потомков ермаковых казаков». К примеру, в Викуловском районе Тюменской области и сегодня стоит деревня Ермаки. Есть деревни, основанные «сподвижниками Ермака» в Нарымском крае. В конце концов мифоэпический сюжет «потомков казаков преславного атамана» вышел за границы русского этнического поля и приобрел общесибирский характер. Фамилия Ермаковы известна у обских финно-угров. В документах XVIII века в Кондинском крае учтены «инородческие юрты» Ермаковы. В 1781 г. здесь проживали только новокрещенные остяки (ханты). Еще одни юрты Ермаковы были известны в Сургутской округе. В 1711 г. поверстали «в конные казаки по Тюмени татарина Герасима Катайгулова, предки которого были участниками похода Ермака». Не только этнические, но конфессиональные рамки не были преградой для народной трактовки экспедиции Ермака и его сподвижников. В 1979 г. в старинном татарском селе, стоящем на берегу Тобола, Тарханы была записана легенда о том, что в конце XIX века один из жителей села в р. Тобол выловил икону, на которой был запечатлен облик «человека по грудь: мужик с длинными волосами с бородой и усами и как бы ободок золотистый вокруг. Вместо рубахи железная кольчуга; на правой груди как орден с золотым орлом». «Икону Ермака» передали православному священнику. Позже в Тарханах, где проживали только татары, была освящена часовня, куда были поставлены «икона Ермака» и Спасителя. Часовню эту посещали как русские, так и татары.
Таким образом в общественном сознании сибиряков участники ермакова взятия Сибири давно отнесены в сонм общих для всех народов, населяющих край, предков-основателей.
«Мифоэпическая составляющая сибирской идентичности активно проявляла себя вплоть до начала ХХ века», — поясняет С. Туров. Например, в Воскресенском соборе Березова издавна хранились иконы принесенные «казаками Ермака». На одной из этих икон был изображен архангел Михаил в образе «грозных сил воевода» на крылатом коне, на другой – святой Николай Мирликийский. Древностью и величественностью отличались еще две иконы собора – «Нерукотворного Спасителя и Казанской Божьей Матери». Считалось, что эти иконы ранее находились в иконостасе самой первой церкви. Каким образом сложился этот пантеон? Как показал анализ заговорных текстов и других жанров фольклора переселенцев с Русского Севера (русских и коми), им были близки и понятны религиозные представления обских финно-угров. В мифологии обских угров присутствовало всегда, а под влиянием христианства была переосмыслена триада главных божеств, выделяющихся из сонма богов и духов. Нуми-торум представлялся как Бог-отец или, как св. Николай. Мир-сусне-хум, крылатый всадник, – Михаил Архангел или Христос. Богиня Калтащь, супруга Торума и мать Мир-сусне-хума, – Богородица. Так, со временем сложился местный культ этих персонажей христианской мифологии. Престолы, посвященные им, преобладали в церквях Северного Зауралья. В 1750 г. на проезжей башне Березовского острога «висели»: «…первый образ Нерукотворенный Господа Бога Иисуса…, вторый образ Пресвятыя Богородицы Знамения, третий образ святого архистратига Михаила». В 1892 г. в Березове было отпраздновано 300-летие города. Во время праздничного молебна звучали каноны «Спасителю, Божией Матери, св. Архистратигу Михаилу и святителю Николаю…», то есть прославлялась местночтимая православная традиция Березовского края общая для всех христиан-сибиряков, русских и представителей коренных народов Севера.
Исследование выполнено при поддержке РФФИ в рамках проекта № 19-19-50270.
Источник: Управление стратегических коммуникаций ТюмГУ
Фото: Wikimedia Commons
